Может ли быть более ужасная новость для людей, любящих своего Учителя? Можно было надеяться, что на услышанное известие они отреагируют импульсивным протестом, как Пётр: «Господи! да не будет этого с Тобою!» (Мф 16, 22). Или, как минимум, опечалятся, начнут совещаться, как бы им уберечь Учителя. Ничего подобного! Апостолы будто вообще не слышали предсказания о смерти Иисуса. Зато услышали, что Он воскреснет. А значит, несмотря ни на что, будет жить. Жить дальше. А если будет жить, то, может, тогда-то и настанет то самое царство? И начинают уже делить портфели. И уже препираются за первые места. Как в той любящей семейке, где из-под головы умирающего отца выдёргивают подушку, чтобы она часом не досталась кому-нибудь непрошеному.

Такие пустые разговоры начинались и после второго данного Иисусом пророчества о страстях (см. Мк 10, 32-37), и даже, о ужас, во время Тайной вечери. В святейший, печальнейший, самый трагический вечер, в час, когда Учитель пойдёт на смерть, эти двенадцать снова начнут пререкаться за столом, «кто из них должен почитаться большим» (Лк 22, 24).

До чего же глубоко у нас внутри сидят эти величины, эти сравнения: кто из нас первый, кто самый достойный, кто более высокого рода, кто более высокопоставленный, у кого больше власти. Евангелист Марк, безжалостно обнажая слабость Апостолов, прикоснулся и к нашему больному сердцу, показал и нашу затуманенную голову, которой без конца снится корона. Но что уж тут… Такие мы. Амбиции у нас в крови. Даже в кучке нищих, сидящих перед церковью, закипают споры о первенстве. И ещё чаще – среди тех, кто чего-то достиг, что-то значит, и имеют шансы взобраться ещё выше. Так что известны эти споры в семьях, известны в обществе и, к сожалению, в Церкви.

В стремлении вырасти выше других, завоевать положение или даже власть ещё ничего страшного нет. Амбициозность даже может быть добродетелью и многим, особенно молодым людям, её можно только пожелать. Вот и Иисус корит своих учеников не за их «манию величия». В конце концов, Он сам обещает им, что в царстве Его Отца они когда-нибудь воссядут на двенадцати престолах будут судить двенадцать колен израильских (см. Мф 19, 28). Он только наставляет их в том, что должно характеризовать власть и высокое положение, чтобы они согласовались с духом Его Евангелия.

Люди в мире, если стремятся к первым местам, должностям и почестям, то главным образом для своего личного блага, для собственного удобства и удовольствия, для удовлетворения завышенных амбиций. По мнению же Иисуса, высокие посты и власть существуют для того, чтобы делать добро другим. И чтобы нагляднее растолковать это ученикам, Иисус, не колеблясь, употребляет суровое слово «слуга».

Демократия, за которую в наши дни громко высказываются все цивилизованные народы мира и к которой привыкли и мы, в значительной мере девальвировала слова «слуга» и «служба». Каждый день мы пользуемся ими, не отдавая себе отчёта, какой исторический груз они несут на себе. Но во времена Иисуса слово «служба» ещё пахло потом и кровью. Служили в первую очередь рабы или бедняки, неспособные содержать себя самостоятельно. У служивших не было прав. Их не защищали никакие законы, никакие профессиональные союзы, цеховые братства или комитеты. Днём и ночью слуга был в распоряжении господина. Последний из всех, больше всех загруженный работой, меньше всех вознаграждаемый, меньше всех в обществе значащий и удостаиваемый внимания.

Тем, кто тянется к первым местам, но хочет при этом остаться Его учениками, Иисус велит возвышение и власть преобразить в служение. А чтобы не оставалось сомнений, вокруг чего эта служба должна концентрироваться и на что ориентироваться, Иисус берёт ребёнка, ставит перед учениками и, обняв его, говорит: «Кто примет одно из таких детей во имя Моё, тот принимает Меня; а кто Меня примет, тот не Меня принимает, но Пославшего Меня» (Мк 9, 37).

Ребёнок здесь – символ тех самых бедных, самых слабых, самых бесправных, отданных на милость или немилость других. Ибо таковыми дети и были, особенно в языческом мире. Сын Божий, прижимая к сердцу какого-нибудь чумазого полуголого еврейского мальчонку, хотел взрослым, высоко стоящим людям напомнить об обязанности служить этому мальчонке. Пусть же каждый, кто рвётся к власти и значительности, но является христианином и хочет им остаться, знает, что идёт не к удобствам и удовольствиям, а добровольно принимает на себя служение, которое его руки, его ноги, его сердце, его время и материальные средства – всего его предоставит в распоряжение вот таких малых, бедных, беззащитных и заброшенных, служение, что ему придётся без остатка отдать себя службе нуждающемуся в помощи человеку.

Радикальное требование Иисуса превратить власть в служение не означает, тем не менее, полного уравнивания всех, ликвидации иерархии в Церкви и высоких постов в государстве. Ведь Иисус сам постоянно выделял некоторых из своих учеников (см. напр. Мф 17, 1; 26, 37; Ин 13, 23; 21, 20), а Петра просто поставил во главе общины, которую создал (см. Мф 16, 18-19; Ин 21, 15-17). Иисус только учит, в каком духе, с каким настроем, с каким отношением Его ученик может добиваться власти и первых мест. «Кто хочет быть первым, будь из всех последним и всем слугою» (Мк 9, 35). Чем выше ты поднимаешься, тем бóльшим должно быть твоё сердце, тем шире распахнуты для всех твои объятия, тем более чутким ты должен стать к людским нуждам, тем выше должна быть твоя готовность посвятить себя другим. И речь не о какой-то дешёвой филантропии. Хороший начальствующий – не тот, кто, наполнив корзину бутербродами с колбасой, с утра носится по улицам в поисках голодных, чтобы накормить их. Начальствующий служит, когда управляет. Его служение – мудрое, справедливое, не забывающее о человеке и ориентированное на человека управление. Это когда забывают о себе, своём достоинстве, о своих правах и привилегиях, о своём общественном положении и открытых благодаря ему возможностях, чтобы быть для других, чтобы для всех находить время, терпение, сердечное тепло, доброе слово и руку помощи. Эти черты начальствующего нельзя заменить суррогатом благотворительности «для галочки». Только целиком отдав себя другим, начальствующий понимает, что, будучи первым, он стал последним, самым загруженным работой, усталым, тем, кого не берегут, кого цинично используют. Что он стал слугой. Слугой всех.

Перед лицом таких перспектив найдётся ли среди учеников Христа хоть один, кого всё ещё будут манить власть и первенство?

Приглашая на вершины героической самоотверженности и самоотдачи ради других, Иисус приводит в пример самого себя. «Сын Человеческий не для того пришёл, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих», – скажет Он им однажды (Мк 10, 45). Во время Тайной вечери Он снизойдёт перед своими вплоть до рабского услужения: омоет им ноги. И спросит: «Знаете ли, что Я сделал вам? … Я дал вам пример, чтобы и вы делали то же, что Я сделал вам» (Ин 13, 13-15).

Если такая мотивация – подражать Учителю – для кого-то ещё недостаточна, Иисус даст ему более сильную. Служа людям, обнимая дитя, символ нуждающегося в помощи человека, на самом деле ты служишь самому Иисусу. В описании Страшного суда, приведённом евангелистом Матфеем, из уст Христа-Судии слетают необычайно весомые слова: «Истинно говорю вам: так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне» (Мф 25, 40).

За ребёнком, которого ты прижимаешь к сердцу, стоит Иисус. За бедняком, которого ты поддерживаешь, стоит Иисус. И за всеми, кому ты служишь, кому жертвуешь свою жизнь, своё время и свои силы, стоит Иисус. А за Иисусом – Отец (см. Мк 9, 37). Осознанно, в евангельском духе осуществляемая власть, руководство, родительство – каждый второй из нас занят каким-то подобным управлением, несёт какую-то ответственность – будучи подражанием Христу и служением Ему, становится религиозным актом, приближает к Богу и соединяет с Богом.

Не стóит слишком уж беречься от соблазна «быть первым». Не стóит пугливо избегать пожертвованной нам власти, ответственности, предлагаемого нам управления чем-либо, не стóит избегать возвышения. Это не дьявол искушает нас. Это зовёт Христос. Христос, в овчарне Которого есть место не только овцам, но и пастырям.

Блаженны те, для кого каждый шаг наверх – это шаг к Нему!