Конфронтация христианства и разных культур ставит вопрос об их отношениях в рамках общей истории спасения. Однако сущест­вует иная конфронтация, имеющая важное значение в плане наше­го нынешнего представления о Церкви. Еще на заре христианской эпохи Климент Александрийский огромное внимание уделял вопро­су, касающемуся природы взаимоотношений между языческими религиями и христианством. Также и по этому вопросу существу­ют различные мнения. Специалисты в области истории религий, стоящие на позициях религиозного эволюционизма, полагают, что христианство представляет собой один из этапов развития нашего религиозного чувства, следствие изменений прежних форм религиозной жизни человечества. В противоположность этому некоторые богословы утверждают, что языческие религии — это всего лишь нагромождение суеверий и предрассудков, которые лишены какой бы то ни было истинности и которые необходимо уничтожить, дабы очистить место для Евангелия.

Здесь в очередной раз нам на помощь приходит богословие истории, которое раскрывает истинность, присущую обоим воз­зрениям, рассматривая их в рамках общей истории спасения.

С одной стороны, естественные религии заключает в себе нечто истинное, ибо связаны с первым союзом, заключенным между Богом и человеком (Завет Ноя). В этом Завете Бог являл себя через регулярную последовательность природных циклов, по­добно тому как впоследствии раскрывался Аврааму в конкретных исторических событиях. Свойственная природе цикличность (дви­жение звезд, последовательно сменяющие друг друга времена года и т. д.) позволяет хотя бы отчасти познать Бога. Все это составляет различные Иерофании. Через них познается Промысел личного Бога, а сама их повторяемость свидетельствует о Бо­жественной верности. Таково, впрочем, учение Священного Писания, в котором говорится о союзе, заключенном между Богом и Ноем. Этот договор касался природы и был скреплен особой печатью — радугой.

В Послании к римлянам говорится о том, что от начала творе­ния мира невидимые совершенства Бога раскрывались через его дела (см. гл. 1, ст. 20). Также и в Деяниях апостольских содер­жится весьма важный текст: «[Бог] попустил всем народам ходить своими путями, хотя не переставал свидетельствовать о себе благодеяниями, подавая нам с неба дожди и времена плодоносные и исполняя пищею и веселием сердца наши» (гл. 14, ст. 16-17). Тем не менее это первичное откровение оказалось повсюду нару­шенным. Но это не означает, что сущность его ложна. Она истин­на, но повреждена. Эмиль Брюннер совершенно справедливо отмечает: «Во всех религиях есть частица истины, и нет ни одной, которая не заключала бы в себе глубоких заблуждений». Именно об этом говорится в Послании к римлянам: «[Люди] славу нетлен­ного Бога изменили в образ, подобный тленному человеку, и птицам, и четвероногим, и пресмыкающимся...» (гл. 1, ст. 23). Идолопоклонство в том и состоит, что поклоняются не Богу, но тем природным явлениям, через которые Божество являет себя людям. Подобной двойственностью языческих религий объясня­ется положительная или отрицательная их оценка. В сущности, они — и прообраз христианства, и главное препятствие на пути его распространения.

Языческие религии препятствуют христианству не только потому, что по сравнению с ним ущербны, но и потому, что отслу­жили свой срок. И здесь опять-таки нам на помощь приходит метод богословия истории. Ноев Завет был истинной религией человечества до Авраамова Завета. Однако именно в тот момент, когда вступил в свои права этот последний, Ноев Завет отошел в прошлое. А с наступлением новозаветной эпохи Ноев Завет устарел вдвойне, стал как бы вдвойне анахронична. Несчастье языческих религий заключается в том, что они не способны сми­риться перед новой Богооткровенной религией. В этом, полагает Р. Гуардини, и состоит трагедия предтечи. Предшествование — это самоумаление перед собственным наследником. Таков именно Иоанн Креститель, уступающий дорогу Иисусу, и таков Мель­хиседек, уступивший путь Аврааму, когда пришла пора и Завет космический был заменен Заветом Авраамовым. При этом глав­ное искушение, какое претерпевает предтеча, есть отказ от самоумаления, другими словами, отвержение истории, сознатель­ное стремление приостановить развитие Божественного замысла, задержать его на том историческом этапе, на котором он, предте­ча, и является представителем Божьим. И тогда он превращается во врага Бога. Таков именно Будда, который, по слову Р. Гуардини, был великим предтечей Евангелия и который, вероятно, станет его последним противником.

«СИМВОЛ» №16
Декабрь 1986