Смех и Писание
Смех и религия не всегда плохо уживались. В конце концов, разве секрет то, что даже в Святом Писании (безусловно, не воспринимаемом как образец книги, несущей веселье) смех тоже появляется, хотя бы в виде спорадических взрывов: Илия насмехается над служителями Ваала; девяностолетние Авраам и Сарра смеются, узнав, что у них скоро родится сын; обещанный сын, родившись, получает имя Исаак, что означает "Да возрадуется Господь", и т. п. Таким образом, смех имеет свое место в Библии; но, конечно, следует отличать смех бессмысленный, нечистый, так сказать, "переходящий границы", насмешку ради насмешки (как об этом говорится во втором послании апостола Петра) - от иного смеха: справедливого, направленного на безбожников; смеха, посредством которого "Господь насмехается над насмешниками"; смеха, выступающего оружием против фальшивых богов; сарказма, обращенного на преследователей веры; а также смеха, предназначенного для утешения души, в которой господствует Бог; смеха, обещанного среди других блаженств: "Блаженны плачущие, ибо они утешатся".
Специалист по ватиканистике, британский журналист Питер Хебблетуэйт, как-то заметил, что "говорить о папском юморе небезопасно потому, что существует известный риск совершить преступление оскорбления папства".

Совместимы ли юмор и величие?
Можно в этом усомниться, принимая во внимание серьезность и вескость церковных речей. С другой стороны, по словам католического публициста Андре Фроссара: "Нет великого человека, если у него отсутствует чувство юмора". Известны случаи, когда понтифики позволяли себе меткие и даже острые шутки. Так, после своего избрания на Папский Престол Лев X заявил: "Теперь, когда в наших руках папство, можно немного и поразвлечься". Пий X попросил "не устраивать больше оваций в соборе св. Петра", ибо "слугам не пристало аплодировать в доме своего Господина". А Павел VI, который хранил записи анекдотов со времен своей учебы в Церковной Академии (школа для дипломатов), любил цитировать слова Пия II: "Когда меня звали Пикколомини, никто не узнавал меня, теперь, когда я Пий II, у меня полным-полно племянников".
Среди Понтификов, занимавших Римский Апостольский Престол в XX в., больше всех способствовал "прогрессу" папского юмора Иоанн XXIII. Мало историков и тайных собирателей анекдотов поживились вокруг этого Понтифика, по происхождению - бедного крестьянина из Сотто-иль-Монте, поскольку тот сам охотно рассказывал о себе и не отказывался пошутить. Сразу же после своего избрания Иоанн XXIII, будущий инициатор и вдохновитель II Ватиканского Собора, удивил всех, запретив титуловать себя "Святейший Отец" и "Ваше Святейшество". Он также дал указание редактору официального печатного органа Ватикана не употреблять по отношению к его особе такие напыщенные выражения как "глубокоуважаемые уста", "вдохновенные слова", "высокоторжественые поучения", "наипреподобнейшие шаги", а писать просто "Папа сказал, сделал, пошел и т. п."
Иоанн XXIII ходил по Ватикану без свиты, часто заходил в разные мастерские, где запросто разговаривал с работниками. Но когда однажды его спросили, какое количество людей работают в Ватикане, он ответил: "Половина". Впрочем, ходил Папа не только по Ватикану: он часто навещал благотворительные заведения, монастыри, больницы, размещенные за пределами города-государства, иногда выходил из автомобиля посреди городского парка, чтобы подышать воздухом. Как-то личный секретарь Иоанна XXIII монсеньор Лорис Каповилла деликатно напомнил ему, что в его возрасте он должен быть осторожен, ведь всякое может случиться, притом внезапно, поэтому лучше не покидать пределы Ватикана, чтобы несчастье не случилось, не дай Бог, на улице. Иоанн XXIII ответил: "Столько людей умирает на улице, дон Лорис. Ничего страшного, если и Папа умрет на улице".
Во время подготовки II Ватиканского Собора, основной задачей которого было приближение Церкви к особенностям современного мира путем пересмотра устаревших доктрин, казалось, повторяется ситуация, о которой в свое время Пий IX заметил: "Каждый Собор состоит из трех этапов: первый - когда дьявол пытается спутать карты, второй - когда человек еще больше усиливает путаницу, и третий - когда Святой Дух вносит во все ясность". Иоанн XXIII сказал главному секретарю Собора Периклу Феличе: "Неужели, вы, монсеньор, полагаете, что перед лицом такого важного для судеб Церкви события лукавый пребывает в бездействии? А впрочем, если Собор, в чем мы убеждены, Божие дело, нас ждут немалые испытания".
Частые путешествия нынешнего Папы позволяют журналистам испытать его чувство юмора. Питер Хебблетуэйт, британский журналист, находясь в одном самолете с Иоанном Павлом II во время его первого путешествия на африканский континент, на обратном пути заметил, что среди руководства шести стран, в которых побывал Папа, только два президента - Кот д'Ивуара и Заира - признали себя католиками. Внимание журналистов привлек тот факт, что оба упомянутых президента, несмотря на преклонные годы, женились буквально за несколько дней до приезда Папы. "Чем, по вашему мнению, мотивирована, - спросил Хебблетуэйт, - внезапная женитьба столь пожилых господ?" "Это был первый плод моего пастырского визита в Африку", - просто ответил Папа. Ответ весьма остроумный, принимая во внимание, что перед визитом Иоанна Павла II Апостольский нунций в этих странах обратился к президентам с просьбой узаконить свои супружеские отношения, дабы обрести право принять предстоятеля Католической Церкви.

Анекдот от Иоанна Павла II
Цитируемый выше Анри Фроссар считает, что его мысли о неотъемлемости связи таких понятий, как величие и чувство юмора хорошо иллюстрирует личность Иоанна Павла II. Для подтверждения этих слов писатель, в частности, припомнил одну маленькую шуточную историю из числа тех, которые шепотом пересказывают в Ватикане и которую ему рассказал сам Иоанн Павел II: "Папа во время молитвы вопрошает: "Господи, Господи, обретет ли Польша демократию и процветание?". "Да, но ты не доживешь до этого", - ответил Господь. Тогда Папа спрашивает: "Будет ли после меня еще Папа-поляк?". Господь отвечает: "Я не доживу до этого"".
О. Джузеппе Маттаи, профессор богословского факультета в Неаполе, известный также как коллекционер теологических шуток, полагает, что именно юмор помогает ему обезвреживать некоторых современных "шутников", которые оттачивают в Церкви меч "принципиальной непримиримости", забывая, что без милосердия нет христианства. По его мнению, настоящий юмор есть предпосылка глубокой духовной свободы, "экологии духа", и, таким образом, настоящего освобождения от светских компромиссов: "Чем больше мы оторваны от мира, тем больше мы способны посмеяться над ним".
Принимая во внимание эти слова признанного среди итальянских теологов эксперта по вопросам социальной этики (утверждающего, кстати, что для человека Церкви нелегко сохранить чувство юмора), давайте и мы посмеемся над анекдотом из числа тех, которые, как бы тихо их ни пересказывали в Ватикане, все же долетают иногда до тонкого слуха журналистской братии:
"В передней у Господа ожидают Высшего Суда непреклонный глава Конгрегации Вероучения кардинал Ратцингер, один из его самых ярких богословских противников бразильский францисканец Леонардо Бофф и Папа Римский Иоанн Павел II. Первым осмелился Бофф: "Я пойду. Надеюсь, меня поймут, ведь моя теология освобождения была ни чем иным, как парафразом слов Марии: 'Низложил сильных с престолов и вознес смиренных'. Дверь Суда закрылась за Боффом. Войтыла и Ратцингер остались наедине со своими мыслями. Всего через пару минут Бофф выбежал из зала с радостным криком: "Прекрасно! Я получил всего один год чистилища! Один год! Я попаду в рай!" Иоанн Павел II взбодрился. "Конечно, - сказал он, обращаясь к Ратцингеру, - я делал ошибки: слишком много моего личного присутствия, слишком мало обновления. Вероятно, Он будет порицать меня за то, что от Нагорной проповеди я перешел к горе проповедей. Но я буду просить прощения. Я пойду". И Войтыла зашел в зал Высшего Суда. Кардинал Ратцингер ожидал, что Папа будет оставаться там довольно долго, - ввиду объема конкретных проблем, представленных на рассмотрение Суда. Но, к его изумлению, с Войтылой также все произошло чрезвычайно быстро. Меньше, чем через три минуты Папа вышел, весьма удовлетворенный: "Для меня, эминенция, также всего один год! Все обошлось просто великолепно!" Ратцингер, крайне обеспокоенный, зашел в зал с выражением, не предвещающим ничего хорошего. Прошло полчаса. Час. Два, три часа. Папа и Бофф, хорошо зная склонность кардинала к полемике, начали беспокоиться, что тот уже никогда оттуда не выйдет. Наконец, дверь открылась и Сам Иисус Христос вышел из них со словами: "Он дал Мне три года""...